Князь лжи - Страница 79

Защита была не самая плохая – одно то, что мне удалось пройти с ней все Речное Королевство, уже кое о чем говорит – однако теперь, похоже, нашелся умелец, способный меня переиграть.

Я выругался.

– Что-то случилось? – спросил Эдрик. Услышав мои объяснения, поинтересовался:

– Ты можешь определить, этот колдун… находится в городе и следит за тобой с помощью каких-нибудь приспособлений?.. Или по нашему следу едет отряд?

Похоже, на этот раз его ясновидческие способности не сработали. С другой стороны, магическое наблюдение вели за мной, а не за ним.

– Подозреваю, будь отряд поблизости, ты бы и сам его почувствовал, – сказал я.

– Так значит – отряд?

– Не знаю, – я потер середину лба. – Не уверен, что это вообще человек…

– То есть? – В голосе появился легкий интерес.

Я не стал рассказывать о своем сне. Ощущения, которые испытываешь в кошмарах, довольно сложно описать. Страх – это слишком расплывчато, неопределенно. Есть множество видов страха. И множество переживаний, которые сам отличаешь друг от друга достаточно ясно, но сообщить о них кому-либо не можешь – в человеческом языке нет подходящих слов. Система кодировки состояний предусмотрена в Искаженном Наречье, однако Наречье – язык формул, для повседневной речи он не годится (если, конечно, ты не извращенец-сингайл, которому по жизни больше нечем заняться).

Первое, чему учится маг (и чему он продолжает учиться все время, пока живет) – внимательному отношению к своему внутреннему миру. Хаос ощущений, обычным человеком неосознаваемый или осознаваемый лишь поверхностно, для мага – многомерная вселенная, которая тем богаче и удивительнее, чем тоньше обращенное к ней внимание. Это волшебные струны мира, которые пронизывают все, что есть, и нас самих в том числе – прикасаясь к ним, мы создаем свои заклинания. Хотя этот мир и непредставим для обычного человека, между «внутренней вселенной» и внешней поверхностью вещей нет непреодолимой границы. Внешнее переходит во внутреннее и наоборот. Суженное, неподготовленное сознание различает лишь самые простые, самые ощутимые движения этого внутреннего мира – голод, жажду, похоть, веселье, гнев, любовь, злобу, печаль… Эти состояния – как волны, тревожащие поверхность: только поэтому они и видны обитателям поверхности. Но есть еще и глубина, о которой простые смертные ничего или почти ничего не знают. Невозможно стать магом, не научившись погружаться в нее.

Я упоминаю об этом для того, чтобы объяснить, каким образом самый обыкновенный кошмар вкупе с ощущением чужого внимания позволили мне сделать кое-какие выводы относительно того, что же за тварь спустили по нашим следам. «Кошмар», «чужое внимание» – слова, известные и на поверхности. Я не знаю, как передать сопровождавшие их «глубинные» ощущения. Поскольку время не ждало, и мы не собирались исписывать страницу за страницей формулами на Искаженном, я выдал Эдрику готовый результат моих ощущений-предчувствий-предположений:

– Похоже, это какой-то демон, – сказал я. – И довольно сильный. Демон-охотник, вероятно… слыхал о таких тварях?

Он кивнул.

– С какого круга?

– Сеигбалаокх, не ниже, – речь шла о концентрических кругах, образующих внутреннее пространство Преисподней. Каждый круг соединял в себе по несколько десятков, а иногда – и сотен Сфер. – Хотя черт его знает. Я не разобрал. Может, и выше.

Хотя традиционно и считается, что Преисподняя находится под землей, а значит – и о перемещении к ее центру следует говорить «ниже», «еще ниже»; тем не менее духовидцы, созерцающие владения Князей Тьмы, нередко воспринимают свой полет как вознесение, приближение к некой мистической вершине – Дну Миров, где вечно пребывают повелители мрака. Это не удивительно, ибо по отношению к «нормальному миру», который можно представить как пирамиду с Обителью Солнца на вершине, ад представляет пирамиду перевернутую, и нужно сначала перевернуться самому, чтобы затем восходить по ее ступеням, а не падать по ним. Впрочем, какая из двух пирамид «нормальная», а какая «перевернутая» – вопрос относительный, целиком зависящий от вашего личного восприятия. Большинство обитателей земли считают «нормальной» пирамиду света лишь потому, что на заре времен именно Солнце повергло Горгелойга, а не наоборот. Солнце установило свои порядки, но если бы победил Горгелойг… все было бы точно так же. Только наоборот.

Эдрика мое сообщение о демоне-охотнике не особенно взволновало.

– Подождем его здесь? – предложил он. – Решим все сразу.

Я рассмеялся.

– Кого подождем? Сейга? И сколько мы будем здесь торчать? Они предпочитают не трогать врага тогда, когда он готов к нападению. Эта тварь появится здесь и будет кружить близ лагеря, портя нам нервы, но на глаза показываться не станет. Она не будет материализовываться до тех пор, пока не уверится в том, что у нее есть шанс с ходу перекусить чье-нибудь горло. Сейга не так-то легко обмануть показной беспечностью. Кроме того, он может вообще не напасть. То, что меня заметил демон, а не маг, еще не означает, что какой-нибудь маг не держит его на поводке. Может, у него приказ – выследить и ждать, не нападая, пока не подтянутся еще человек сто – двести с командой королевских чародеев?.. А у нас осталась-то всего… почти неделя.

– Ну хорошо, хорошо… – Эдрик тоскливо вздохнул. – Поехали. Разберемся с этим по дороге. Чем бы оно ни было.

– Ага, собирайся. Мне нужно несколько минут.

Я состряпал пару заклинаний, долженствовавших сбить охотника со следа. Рано или поздно он разгадает мои обманки, но если нам повезет, сумеем выиграть несколько дней. Не исключено даже, что мы успеем перейти на Слепую Гору прежде, чем эта тварь доберется до нас. Во всяком случае, мне бы хотелось на это надеяться.