Князь лжи - Страница 73

Мы с Эдриком будто бы вышли в какое-то безвременье, где не было ни прошлого, ни будущего. Два человека в ночном лесу у огня. И все. Есть только сейчас. Нет ни «завтра», ни «вчера». Мы чужие друг другу, но бесформенный мир, лежащий за границами круга света, даваемого костром, чужд нам обоим еще больше…

– Будешь спать? – спросил Эдрик. – Два часа до рассвета.

Я покачал головой.

– Нет. Все равно не смогу заснуть.

– Переизбыток силы?

– Да.

Он некоторое время молчал, а потом спросил:

– Ты знаешь, что вредишь себе еще больше, поглощая силу таким образом? Ты себя разрушаешь.

В его голосе не прозвучало ни осуждения, ни назидательных ноток. Просто констатация факта.

– Да, знаю, – сказал я. – Но у меня нет выбора.

Прошла, наверное, целая минута, а может – и больше, прежде чем он произнес:

– Ты действуешь очень хорошо… для обычного человека. – Короткая пауза. – Впрочем, для того, кто стоит на пороге смерти, это не редкость. Лишившись иллюзорных надежд, человек осознает, кто он таков на самом деле. Но пережить это открытие могут далеко не все – в большинстве случаев правда о себе постигается слишком поздно. Меня удивляет даже не то, как ты действуешь, а то, сколько времени ты сумел продержаться на плаву…

– Не знаю… – У меня были смутные чувства. – Я не уверен, что правильно тебя понял… О чем ты…

– Ты сражаешься за жизнь, как зверь, загнанный в угол. Теперь ты вполне узнал цену условностям и правилам. Весь этот высокоморальный бред, нормы поведения, «хорошее-плохое» – все это больше ничего для тебя не значит. Трепаться о ценности человеческой жизни могут только люди, которым в данный момент ничего не угрожает. Тогда можно поразглагольствовать о смысле жизни, о правде и добре. О мировом зле. Но когда ты оказываешься в ситуации «или-или» – или твоя жизнь, или чужая – вот тогда, и только тогда ты узнаешь настоящую ценность человеческой жизни. Она не так уж велика, правда?.. – Эдрик спокойно посмотрел мне в глаза. – И какой бы выбор ты не сделал… начинаешь видеть все немного в другом свете, не так ли?

– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Тебя что – радует то положение, в котором я оказался?

В моем голосе прозвучала скрытая угроза. Но он не обратил на нее внимания и беспечно ответил:

– В некотором смысле – да. Не потому, что тебе плохо или хорошо. Мне нет до этого дела.

– Почему же тогда?..

– Потому, что ты протрезвел.

– В каком смысле?..

– В том смысле, что все люди – пьяны. Опьянены иллюзиями. Придают великую ценность вещам маловажным и не замечают того, что имеет значение на самом деле. Боль, страдание, преддверие смерти – та точка, откуда все видно гораздо ясней. В правильной перспективе. Твой случай уникален тем, что ты, пробудившись, сумел растянуть эти предсмертные минуты на недели и месяцы. Но, к сожалению, ты – как и все остальные пробужденные – обречен. Ведь и ты протрезвел лишь тогда, когда тебя смертельно ранили.

– Думаешь, у меня нет шансов? – спросил я.

Я знал, что он чувствует мою злость.

Эдрик помедлил, а потом ответил:

– Все возможно…

Трещали поленья, пожираемые огнем… Прошло немало времени, прежде чем я нарушил молчание:

– Расскажи о себе.

– Что? – Он мельком посмотрел на меня. Спросил так, как будто бы не расслышал вопроса и просил повторить.

– Ты слышал мою историю. Теперь я хочу услышать твою.

– Я воин, а не поэт, – он усмехнулся. – Даже не сингайл. И не маг. Слова – твоя стихия, а не моя.

– Перестань. Ты обещал.

– Разве?

– Да, обещал. Или у тебя такая короткая память?

Он помолчал, а затем произнес:

– Я не умею рассказывать истории. Что именно ты хочешь знать?

– Кто ты.

Эдрик усмехнулся:

– Поскольку самый простой ответ на вопрос «кто ты?» – это имя, а мое имя тебе известно, остается предположить, что под этим простеньким вопросом скрывается целая куча других. Таких, например: «откуда ты?», «сколько тебе лет?», «кому ты служишь?», «во что веришь?», «каковы твои цели?»…

– Верно, – кивнул я.

– Я родился в Ильсильваре приблизительно тридцать пять лет тому назад. Своих родителей я никогда не знал. Меня воспитала Школа Железного Листа. Слышал когда-нибудь о ней?

– Нет, – я покачал головой.

– Это довольно… своеобразная организация, – Эдрик ненадолго задумался. – По-своему, весьма могущественная. Но она редко вмешивается в происходящие в мире события. По крайней мере, открыто не вмешивается.

– Когда она появилась? Каковы ее цели?..

– Школу основал Хелах Первый Освобожденный. Это случилось очень давно. – Эдрик усмехнулся. – Никто уже и не помнит, когда. У Школы долгая история, но я, признаться… никогда ею особенно не интересовался. Школа всегда была немногочисленна, и случались периоды, когда она состояла всего лишь из двух-трех адептов. Потом мог следовать период расцвета, когда число настоятельниц и мастеров достигало нескольких сотен – затем снова спад… Школа прошла несколько этапов становления, значительно развив первоначальное учение, преподанное Хелахом. Некоторые аспекты учения были переосмыслены, другие – отброшены, методики – значительно усовершенствованы. Но первоначальная идея осталась все той же, что и была. За прошедшие века Школа приблизилась к реализации цели, поставленной ее основателем, хотя извилистый путь, который она прошла, Хелах вряд ли мог предвидеть.

– Что это за цель? – спросил я.

Он посмотрел мне в глаза и сказал:

– Вернуть то, что отняли у нас боги.

– А, понимаю… Вы служите Адским Князьям?

– Нет.