Князь лжи - Страница 34

– Ни о чем.

– Совсем? – спросила она самым нейтральным тоном, стараясь не показать разочарования.

– Совсем. – Эдрик улыбнулся. – Я не мечтатель. Я прагматик. Я предпочитаю добиваться цели, а не думать о том, как было бы замечательно, если бы я ее достиг.

Вельнис окинула его взглядом – как будто пыталась понять, насколько он соответствует тому, что о себе говорит. О сделанных выводах – в лучшую для Эдрика сторону или в худшую – сообщать не стала. Спросила, кивнув на заваленный стол:

– Что ты здесь ищешь?

– Книгу.

– Какую?

– Пока еще и сам не знаю.

– Ты не похож на книгочея.

– Да уж… – Эдрик рассмеялся. Потянулся, хрустнув косточками. – А на кого похож?

– На учителя танцев.

Эдрик изобразил на своем лице веселье пополам с изумлением. Сделанное девушкой предположение его позабавило…

– Ты не похож на бездельника, – пояснила она. – Ты мог бы быть рыцарем или младшим сыном какого-нибудь барона. Но у тебя нет мозолей на ладонях и двигаешься ты… слишком легко. Как будто бы ничего не весишь.

Эдрик с деланным удивлением воззрился на свои руки.

– Вот уж не думал, что похож на мыльный пузырь… – произнес он.

– Возможно, я неудачно выразилась… Точнее сказать… когда ты идешь, кажется, что ты весишь столько, сколько сам хочешь. Ровно столько, чтобы не утруждать себя при ходьбе.

Продолжая демонстрировать улыбку, он подумал – уже без всякого веселья: «Интересно, что еще она углядела?..»

– Так легко двигается у нас во дворце только один человек, – продолжала Вельнис. – Его зовут Яклет Самкрельт, и он учитель танцев. Правда… и с ним у вас больше отличий, чем сходств.

– Да? И чем же мы отличаемся?

– Он виляет задницей при ходьбе, а ты – нет.

Последняя реплика требовала если не смеха, то хотя бы улыбки, и он улыбнулся.

– Вижу, ты любишь наблюдать за людьми.

– А тут больше нечем заняться, – пожаловалась Вельнис. – Скучно. Разве что зарыться в книги… – Она показала глазами на разделявший их стол. – Но люди куда интереснее книг.

– Это правда. Но на этот раз наблюдательность тебя подвела. Я наемник, и танцую куда хуже, чем дерусь.

– А как же…

Он поднял руки, показывая ей чистые ладони и одновременно поясняя:

– Годы вынужденного безделья, вот и все.

– А ты не потерял форму?

Эдрик неопределенно мотнул головой – движение, которое можно было истолковать и как отрицание, и как согласие. Он не понимал, к чему она клонит.

Вельнис, копируя его жест, подняла ладони. У нее были узкие, аристократические кисти рук, нежные тонкие пальцы… от природы. Были. Когда-то. В результате упражнений кисть стала шире и сильнее, на сгибе между указательным и большим пальцами и на внутренней стороне руки были ясно видны бугорки огрубевшей кожи…

– Не хочешь развеяться? – предложила она. – Заодно и проверишь свои навыки.

Эдрик улыбнулся.

– Я не дерусь с женщинами.

Девушка осуждающе посмотрела на него. Опустила руки.

– Кто тебя учил? – спросил Эдрик.

– Риерс, – произнесла она со значительным видом.

– Кто это?

– Телохранитель княжны. Пойдем, – позвала она с лукавой улыбкой. – Не обязательно избивать меня до полусмерти. Просто покажешь, насколько ты хорош.

Продолжая улыбаться, он покачал головой.

– Я и так знаю.

– Вот зануда, – Вельнис поднялась, чтобы уйти. Теперь она не пыталась скрыть разочарования.

* * *

Возвращаясь вечером в гостиницу, он задержался во дворе для того, чтобы понаблюдать за солдатами. Двое стояли у ворот, неторопливо беседуя о чем-то. Еще двое скучали у бойниц наверху южной стены. Быстрым шагом пересек двор рыцарь в плетеной кольчуге и при мече. Лейтенант, появившись из низенькой дверцы юго-восточной башни, занялся проверкой постов. Еще минуту Эдрик следил за ним – пристально, но без интереса; бесстрастно, но очень внимательно. Затем, получив все, что ему было нужно, двинулся к воротам, ощущая, как с каждым шагом тяжелеет его тело. Он создавал в своем сознании образ – не думая о нем, а выстраивая определенную конструкцию внутренних ощущений, которые, будучи приняты как настоящие, отразятся и вне сознания, станут кажущимися свойствами тела. «Если ты захочешь устать – ты устанешь» – говорила настоятельница Лемерейн, когда он, измотанный упражнениями, валился с ног… Обычно ее слова означали, что тренировка будет продолжена, и немедленно – как наказание за то, что он позволил себе устать. Одна из аксиом Школы гласила, что слабость порождается не телом, а духом; усталость ощущается не потому, что измотано тело, а потому, что истощена воля. Учителя Эдрика полагали, что только воля определяет состояние всех семи тел – или семи душ – которыми наделен человек. Воля проявляет себя в желаниях: у необученного, слабого, ленивого желания беспорядочны; у прошедшего обучение – определены и осознаны. В конце концов Эдрик научился желать так, чтобы не уставать никогда. Теперь от него требовалось совершить обратное превращение. Как оказалось, иногда сила может стать слабостью – например, если сила позволяет себя обнаружить. Девчонка на удивление наблюдательна, но то, что заметила она, может заметить и любой другой человек. Обычно они слишком поглощены своими мыслями, болячками, маленькими мирками личных проблем, но не исключено, что в самый неподходящий момент один из них может прозреть. Даже с простыми обывателями это иногда случается. Нужно перестраховаться. Нужно двигаться, как они, думать, как они, вожделеть, как они… Тогда он останется неузнанным. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание.